15September
Ну вот, наконец, я и устала от беготни, от людей, и мне нужно обратно в мою маленькую уютную норку. Как бы я ни старалась быть общественно активной, занятой (тут некоторые активисты должны посмеяться), все равно интроверсия берет свое, я сворачиваюсь на кровати калачиком и слушаю тишину, или смотрю фильм, или - на случай паники - прохожу психологические тесты, пускаю пару слез и засыпаю. По завершении этой восстановительной процедуры мою голову, крашу ногти и снова иду навстречу людям. И так каждый раз. Всегда.
Но сегодня я чувствую что-то немножко иное. Мой разум (о, как это слово напоминает мне Дениса) ) невероятно чист и ясен. И, возможно, впервые в жизни я признаю, что мне не нужно большинство, львиная доля людей, которые меня окружают, мне не нужны друзья, с которыми нужно видеться каждый божий день, мне не нужен парень (если только он не столь же молчалив и умеет держаться на расстоянии).
Я вполне могла бы ограничиться общением с мамой, пару раз в неделю с Лешей, и раз в неделю говорить/видеться с Денисом. Всё. Это предел.
И зачем мне отчаянно стараться быть дружелюбной и открытой со всеми? Зачем пытаться завязать дружбу с кем-то еще? Мне просто нужно стереть остатки страха перед уединением. Я чувствую, что он уже начинает рушиться, и когда я добью его полностью, я смогу освободиться и на всю дышать легкими.
Эта зависть к популярным девочкам в школе напрочь изменила ход развития моего мировоззрения. Даже Курту (почему-то так волнительно писать его имя) удалось лишь частично дать мне понять, что у мира есть и другая сторона, которую я сочту даже лучшей, комфортной для меня, сторону, которая создает гармонию, которая примет меня такой, какая я есть, которая создана для меня. Но этот грубый перекос в моем сознании портит все напрочь, как уродство, как искривление позвоночника, как взгляд Квазимодо, который не позволяет посмотреть на картину положения вещей под прямым углом.
Я должна вернуть себе себя, пусть на это и уйдет не один год.
Будет непросто, потому что первая сторона увлекает, затягивает меня как в трясину; а вторая сложна и требует выдержки и бесстрашия, принятия себя, избавления от страха остаться наедине с собой. Но я справлюсь, потому что я это я.
Но сегодня я чувствую что-то немножко иное. Мой разум (о, как это слово напоминает мне Дениса) ) невероятно чист и ясен. И, возможно, впервые в жизни я признаю, что мне не нужно большинство, львиная доля людей, которые меня окружают, мне не нужны друзья, с которыми нужно видеться каждый божий день, мне не нужен парень (если только он не столь же молчалив и умеет держаться на расстоянии).
Я вполне могла бы ограничиться общением с мамой, пару раз в неделю с Лешей, и раз в неделю говорить/видеться с Денисом. Всё. Это предел.
И зачем мне отчаянно стараться быть дружелюбной и открытой со всеми? Зачем пытаться завязать дружбу с кем-то еще? Мне просто нужно стереть остатки страха перед уединением. Я чувствую, что он уже начинает рушиться, и когда я добью его полностью, я смогу освободиться и на всю дышать легкими.
Эта зависть к популярным девочкам в школе напрочь изменила ход развития моего мировоззрения. Даже Курту (почему-то так волнительно писать его имя) удалось лишь частично дать мне понять, что у мира есть и другая сторона, которую я сочту даже лучшей, комфортной для меня, сторону, которая создает гармонию, которая примет меня такой, какая я есть, которая создана для меня. Но этот грубый перекос в моем сознании портит все напрочь, как уродство, как искривление позвоночника, как взгляд Квазимодо, который не позволяет посмотреть на картину положения вещей под прямым углом.
Я должна вернуть себе себя, пусть на это и уйдет не один год.
Будет непросто, потому что первая сторона увлекает, затягивает меня как в трясину; а вторая сложна и требует выдержки и бесстрашия, принятия себя, избавления от страха остаться наедине с собой. Но я справлюсь, потому что я это я.